Kattan et al. Critical Care (2020) 24:23
https://doi.org/10.1186/s13054-020-2732-y
Перевод оригинальной статьи: «Systematic assessment of fluid responsiveness during early septic shock resuscitation: secondary analysis of the ANDROMEDA-SHOCK trial»
Авторы: Eduardo Kattan, Gustavo A. Ospina-Tascón, Jean-Louis Teboul, Ricardo Castro, Maurizio Cecconi, Giorgio Ferri, Jan Bakker, Glenn Hernández и исследователи The ANDROMEDA-SHOCK
Departmento de Medicina Intensiva, Facultad de Medicina, Pontificia Universidad Católica de Chile, Avenida Diagonal Paraguay 362, Santiago, Chile.
Department of Intensive Care Medicine, Fundación Valle del Lili, Universidad ICESI, Cali, Colombia.
Service de réanimation médicale, Hopital Bicetre, Hopitaux Universitaires Paris-Sud; Assistance Publique Hôpitaux de Paris, Université Paris-Sud, Paris, France.
Department of Biomedical Sciences, Humanitas Clinical and Research Center, Humanitas University, Milan, Italy.
Unidad de Cuidados Intensivos, Hospital Barros Luco Trudeau, Santiago, Chile.
Department of Intensive Care Adults, Erasmus MC University Medical Center, Rotterdam, Netherlands.
Department of Pulmonary and Critical Care, New York University, New York, USA.
Division of Pulmonary, Allergy, and Critical Care Medicine, Columbia University Medical Center, New York, USA.
Keywords: Septic shock, Fluid responsiveness, Fluid overload, Early resuscitation
Ключевые слова: септический шок, нагрузка жидкостью, перегрузка жидкостью, ранняя интенсивная терапия
Введение
Инфузионная терапия остается первой линией интенсивной терапии, направленной на устранение вызванной сепсисом гипоперфузии тканей [1, 2]. Для этой цели инфузионные растворы вводят либо в качестве нагрузки жидкостью в отделении неотложной помощи [2], либо позже, но уже в качестве интенсивной инфузионной терапии на базе отделения интенсивной терапии (ОИТ) [3]. Однако, аналогично лекарственным средствам других групп, растворы для инфузии (жидкости) имеют узкий терапевтический индекс. Недостаточный объём инфузии при интенсивной терапии может привести к прогрессирующей гипоперфузии тканей и дисфункции органов [4], в то время как избыток инфузии при интенсивной терапии может вызвать перегрузку жидкостью с пагубными для пациента последствиями [5–8].
Ответная реакция на введение жидкости (англ. Fluid responsiveness или FR) - физиологическое состояние сердечно-сосудистой системы, при котором увеличение преднагрузки, вызванное болюсным введением жидкости, приводит к увеличению сердечного выброса (CВ) более чем на 10–15% [9–11]. У пациентов, не реагирующих на введение жидкости (FR-отрицательные пациенты), дальнейшее ее введение существенно не увеличивает СВ и может привести к перегрузке жидкостью. Обоснованием проведения обязательной оценки ответной реакции на введение жидкости служит необходимость в оптимизации интенсивной инфузионной терапии пациентам, находящимся в критическом состоянии, путем введения болюсов жидкости только FR-положительным пациентам с гипоперфузией и предотвращения введения излишнего объёма жидкости FR-отрицательным пациентам.
Для оценки FR у постели больного уже предложено достаточно тестов [12–15]. Все они позволяют определить состояние функции сердца пациента по кривой его систолической функции. Применяя соответствующие тесты, FR можно оценить в самых разных клинических условиях [16–18]. Однако, несмотря на относительную простоту предложенных тестов, отсутствие затрат на их проведение и отсутствие побочных эффектов, широкое применение тестов FR так и не вошло в рутинную клиническую практику [19, 20]. Более того, недавние крупные исследования результатов лечения септического шока не включали в себя систематическую оценку FR как часть протоколов исследований [21–25]. Лишь в нескольких небольших экспериментальных исследованиях сепсиса была проведена оценка влияния тестов FR на основные результаты [26–29]. Действительно, основная проблема заключается в том, что, несмотря на относительно прочные физиологические основания, концепция FR еще не показала свою полезность в контексте улучшения качества или безопасности введения жидкости при проведении интенсивной инфузионной терапии септического шока.
Клиническое исследование ANDROMEDA-SHOCK - первое крупное исследование, которое включило в себя систематическую оценку FR по протоколу [30] и, таким образом, результаты его дают нам возможность получить представление о потенциальной клинической значимости мониторинга ответной реакции на введение жидкости (концепция FR). Мы выполнили вторичный анализ данных исследования с целью изучения взаимосвязи между состоянием ответной реакции на введение жидкости на исходном уровне, при достижении определенных целей и клинически значимыми результатами.
Материалы и методы
Полный протокол, статистический анализ и основные результаты исследования ANDROMEDA-SHOCK были опубликованы ранее [30–32]. Институциональные контрольные комиссии в каждом участвующем центре одобрили исследование. Информированное согласие было получено непосредственно от пациентов или от их законных представителей.
Исследование ANDROMEDA-SHOCK было проспективным многоцентровым рандомизированным контрольным исследованием в параллельных группах, которое проводилось в 5 латиноамериканских странах с марта 2017 года по март 2018 года, включило в себя в общей сложности 424 пациента с септическим шоком. Основная цель исследования состояла в том, чтобы оценить влияние на 28-дневную смертность оценки периферической перфузии (PPTR) в сравнении с интенсивной инфузионной терапией, ориентированной на уровень лактата, в течение 8-часового периода вмешательства. Пациенты, отвечающие критериям исследования, были включены в него в течение 4 часов после установки диагноза [28] и далее подвергались последовательному и ступенчатому алгоритму интенсивной терапии с целью нормализации времени наполнения капилляров (англ.capillary refill time или CRT <3 сек) по сравнению с нормализацией уровня лактата в артериальной крови ( <2 ммоль/л или, по крайней мере, снижение уровня лактата на 20% каждые 2 часа).
Целью интенсивной инфузионной терапии в исследовании ANDROMEDA-SHOCK было восстановление перфузии тканей, оценка состояния которой проводилась по CRT и уровню сывороточного лактата. Ответную реакцию на введение жидкости оценивали перед каждым болюсным введением жидкости, а затем периодически в течение всего 8-ми часового периода вмешательства. Конкретные тесты были выбраны в соответствии с конкретным клиническим контекстом и местными предпочтениями [31]. Для оценки ответной реакции на введение жидкости в сложных случаях был предложен алгоритм принятия решения (см.дополнительный файл 1). Были разрешены только тесты с подтвержденным отсечением увеличения СВ на 10-15% после введения жидкости [13, 14, 17, 33, 34]. Подробное описание каждого использованного теста, включая его пороговые значения, представлено в дополнительном файле 2. Обязательная оценка СВ не была частью протокола, и, таким образом, прогноз состояния ответной реакции на введение жидкости основывался на ранее установденных пороговых значениях для каждого теста.
Проведение интенсивной инфузионной терапии избегали у пациентов с явно выраженным FR-отрицательным статусом. У таких пациентов дальнейшая интенсивная терапия при необходимости проводилась с применением не связанных с введением жидкости этапов протокола [31]. Независимо от статуса FR дополнительные болюсы жидкости не вводились тогда, когда в каждой группе были достигнуты цели по улучшению тканевой перфузии.
Для пациентов в группе, где оценивалась периферическая перфузия по времени ре-заполнения капилляра и FR-положительными, первым этапом интенсивной инфузионной терапии было введение жидкого болюса из 500 мл кристаллоидов каждые 30 минут до нормализации CRT. Переоценку состояния ответной реакции на введение жидкости и показателя центрального венозного давления (ЦВД) проводили после каждого болюсного введения жидкости, и введение жидкости прекращали либо при достижении цели, либо если пациент становился FR-отрицательным, либо если ЦВД увеличивалось ≥ 5 мм рт. В группе лечения, где целью служил уровень лактата, лактат измеряли каждые 2 часа и определяли дальнейший ход интенсивной инфузионной терапии в зависимости от достижения цели. В течение 2-х часовых интервалов 500 мл жидкости повторно вводили каждые 30 мин при условии, что пациент не становился FR-отрицательным или не был достигнут предел безопасности ЦВД.
Если пациенты не достигли цели перфузии по какой-либо причине на этапе интенсивной инфузионной терапии, последующими вмешательствами по протоколу было введение вазопрессоров или инотропов, как сообщалось ранее [30]. Все вмешательства имели предопределенные пределы безопасности [31, 35], включая введение жидкости пациентам, у которых не могла быть определена ответная реакция на введение жидкости.
Сбор данных и статистический анализ
Данные для этого исследования были получены из исходной базы данных клинического исследования ANDROMEDA-SHOCK. Пациенты были классифицированы по состоянию ответной реакции на введение жидкости (FR статус) в начале исследования на три группы: FR-положительные, FR-отрицательные и те, которые не подлежали оценке. Для дальнейшего анализа были отобраны только те пациенты, у которых можно было определить состояние FR.
Основным результатом была 28-ми дневная летальность, а клинически значимыми вторичными исходами были суточные оценки степени выраженности недостаточности органов (SOFA) [35], потребность в искусственной вентиляции легких (ИВЛ) и заместительной почечной терапии (ЗПТ), дни ИВЛ, а также длительность пребывания пациента в ОИТ и больнице [30].
Демографические и клинические данные, включая возраст, сопутствующие заболевания (шкала Charlson), оценки по степени тяжести, исходные данные, а также гемодинамические и перфузионные переменные, были зарегистрированы в начале исследования. Все связанные с протоколом процедуры и мониторинг регистрировались в течение 8-часового периода вмешательства, включая повторную оценку FR, объем инфузии при проведении интенсивной терапии и общее количество жидкости, а также баланс жидкости. FR оценивали до любого жидкого болюса, но также с предварительно определенными интервалами в течение периода вмешательства.
Для определения различий между группами были выбраны непараметрические критерии. Описательные статистические данные показаны как медиана [межквартильный диапазон] или процент (%) соответственно. При необходимости использовались тесты Mann-Whitney U, Kruskal-Wallis, chi-square, Fisher’s exact и Z-пропорция с последующей Bonferroni’s post hoc коррекцией. Данные анализировали с помощью программ Minitab v17 (Minitab Inc., State College, PA) и Graphpad Prism (Graphpad Softwares, La Joya, CA). Двустороннее значение р <0,05 считалось статистически значимым.
Результаты
Определение ответной реакции на введение жидкости (FR) было недоступно у 76 пациентов в начале исследования, и число таких пациентов возросло до 104 через 8 часов. Группа пациентов, классифицированных как имеющие недоступный статус FR во времени (от 0 до 8 ч), была суммой ранних смертей и пациентов, у которых нельзя было определить FR в основном по техническим причинам. FR можно определить у 348 из 424 пациентов (82%) во время рандомизации. Из этой выборки 242 (70%) пациентов были отнесены к категории т.н. «ответчиков» или респондеров (FR-положительные). FR-положительные пациенты получали предварительную нагрузку жидкостью 26,7 [17–40] против 26,8 [20–38] мл/кг (р = 0,8) у FR-отрицательных пациентов. Исходные демографические характеристики и показатели тяжести групп показаны в таблице 1. Описание всей популяции, включая сюда и группу пациентов, у которых не удалось определить FR, приведено в дополнительном файле 3.
Эволюция связанных с перфузией параметров в течение периода вмешательства для каждой группы представлена в дополнительном файле 4. Не наблюдалось различий в клинически значимых исходах между FR-положительными и FR-отрицательными пациентами на исходном уровне, включая 24-часовой балл SOFA (9 [5–12] против 8 [511], р = 0,4), потребности в ИВЛ (78% против 72%, р = 0,16), дней ИВЛ (4 [2–10] против 5 [2–14], р = 0,2) потребности в ЗПТ (18% против 21%, p = 0,7), длительности пребывания в ОИТ (6 [3–11] против 6 [3–16] дней, p = 0,2), длительности пребывания в больнице (13 [5–39] ] против 16 [8–28] дней, р = 0,2) и 28-дневной смертности (40% против 36%, р = 0,5).
Достижение целей интенсивной инфузионной терапии было сопоставимым между FR-положительными и FR-отрицательными подгруппами через 2 и 8 часов, но тренд был значительно выше для FR-положительных пациентов (рис. 1). Применение инфузионных растворов и вазоактивных препаратов во время протокола исследования показано в таблице 2. Респондеры получили значительно больше жидкости и завершили период вмешательства с более положительным балансом жидкости. Статистически значимых различий в норэпинефрине не обнаружено. С другой стороны, больше пациентов в группе FR-отрицательных получали вазопрессоры. Баланс жидкости (2056 [1012–3746] против 1650 [550–2560] мл; р = 0,02) также был значительно более положительным через 24 ч в группе FR-положительных пациентов.
В начале протокола ИВЛ проводилась 328 пациентам (77%). Для оценки FR использовались различные тесты, как показано в таблице 3. Наиболее часто применямыми методами у пациентов с ИВЛ были: вариация пульсового давления (англ.pulse pressure variation или PPV) [36] и тест пассивного поднятия нижних конечностей (англ.passive leg raising или PLR) в сочетании с пульсовым давлением (англ.passive leg raising-pulse pressure PLR-PP) [14, 16] или в сочетании с интегралом скорости по времени (англ.passive leg raising-velocity time integral или PLR-VTI). У пациентов без ИВЛ наиболее часто применяемыми тестами были PLR-PP и PLR-VTI. Результаты реагирования на жидкость для каждого теста показаны в дополнительном файле 5.
В течение 8-часового периода вмешательства большинство пациентов перешли в FR-отрицательное состояние (рис. 2). Следует отметить, что менее 15% пациентов становились FR-положительными в любой момент времени в группе FR-отрицательных, и только 13 пациентов, которые были изначально FR-положительными, поддерживали этот статус до конца периода вмешательства.
Обсуждение
Наши основные результаты могут быть обобщены следующим образом: (а) статус чувствительности к введению жидкости можно определить у 82% пациентов с ранним септическим шоком, применяя для этого разнообразные тесты в зависимости от клинического контекста; (б) до начала интенсивной инфузионной терапии на базе ОИТ 30% пациентов относились к респондерам; и (c) несмотря на введение меньшего количества жидкости, у не-респондеров на исходном уровне гипоперфузия разрешилась в той же пропорции, что и у респондеров, но следуя другим шагам протокола, без различий в клинически значимых результатах. Наши результаты не подтверждают явного преимущества оценки FR по основным результатам, но позволяют предположить, что снижение объёма болюсов жидкости FR-отрицательным пациентам представляется безопасным.
Перегрузка жидкостью у пациентов с септическим шоком связана с повышенной смертностью и заболеваемостью. Таким образом, в текущих исследованиях проверяются несколько стратегий интенсивной инфузионной терапии, в целях проведения ее более физиологичным, рациональным и ограничительным способом [25, 37].
Среди этих стратегий было бы многообещающим раннее использование вазопрессорной поддержки [24, 38] и выбор более чувствительных целей [30]. Систематическая оценка FR может помочь в предотвращении ненужного введения жидкости FR-отрицательным пациентам. Тем не менее, одной из основных проблем может быть потенциальный вред от ограничения введения жидкости во время интенсивной инфузионной терапии септического шока. 30% пациентов, у которые в начале исследования были FR-отрицательными, получали в течение первых 2 ч примерно на 1000 мл меньше жидкости, чем пациенты с FR-положительные пациенты, и на 1500 мл меньше в течение общего 8-часового периода вмешательства. Примечательно, что все они достигли целей интенсивной терапии в той же пропорции, что и FR-положительные пациенты, и показали сопоставимое улучшение в контексте смертности и дисфункции органов. Таким образом, наши данные свидетельствуют о том, что прекращение введения жидкости при интенсивной терапии FR-отрицательных пациентов представляется безопасным. Тем не менее, FR-отрицательные пациенты для увеличения среднего значения артериального давления чаще подвергались протоколируемому введению вазопрессоров, при этом у части из них ранее диагностировалась гипертоническая болезнь, и/или вводились инотропы, нацеленные на разрешение гипоперфузии вместо того, чтобы и далее вводить жидкости.
Несмотря на то, что имеется обширная литература по концепции восприимчивости к введению жидкости и по физиологии, а также методов оценки, применение тестов на определение чувствительности к введению жидкости до сих пор не рассматривается, как стандарт медицинской помощи, и не включилось в недавние испытания септического шока. Есть много возможных объяснений этого факта. Во-первых, некоторые из этих методов трудоемки, зависят от того, кто их проводит (зависимость результатов от оператора), не являются универсально применимыми и имеют множество ограничений. Во-вторых, вокруг опубликованных предельных значений существует серая зона, которая каким-то образом делает принятие решений о дальнейшем проведении интенсивной инфузионной терапии неопределенным и сложным [9]. В-третьих, существует множество заблуждений по этому вопросу, в частности ошибочная идея о том, что превращение пациентов в не-респорндеров, состояние, которое по определению не является физиологически нормальным, является действительной целью и, следовательно, применение оценки FR может парадоксальным образом привести к потенциальной перегрузке жидкостью вместо ее предотвращения. В-четвертых, актуальность оценки FR для целенаправленной терапии или ее влияния на основные клинические результаты так и не была показана. Только в 4-х небольших рандомизированных контролируемых исследованиях, в том числе в общей сложности 365 пациентов с сепсисом [26–29, 39], сравнивали интенсивную терапию, основанную на определении реакции на введение жидкости, со стандартными методиками, и не обнаружили существенных различий в основных или вторичных результатах. Тем не менее, в этих исследованиях принимали участие весьма неоднородные когорты пациентов и были различными условия, и, вероятно, эти исследования были недостаточны по своей силе, чтобы выявлять реальные различия. В этом смысле, хотя наше исследование не показало различий в результатах, оно поддерживает идею о том, что ограничение болюсного введения жидкости у FR-отрицательных пациентов с септическим шоком, по крайней мере, представляется безопасным. Будущие исследования с соответствующими возможностями и, в конечном итоге, с рандомизированным контролируемым дизайном, должны определить определяющую роль систематической оценки FR и ее место в стратегиях интенсивной инфузионной терапии при септическом шоке.
Динамика изменений статуса FR в течение 8-часового периода вмешательства в нашей когорте является интригующим. Считается, что влияние болюсов жидкости на СВ и на ответную реакцию на введение жидкости, на основании предыдущих фармакодинамических исследований, является ограниченным по времени [40]. Это объясняется капиллярной утечкой или перераспределением крови из стрессовых в резервные объемы [3, 9]. В нашем исследовании мы не проводили систематической оценки СВ, но обнаружили, что статус FR-положительного пациента исчезал почти у всех пациентов после введения в среднем только 1500 мл в течение периода вмешательства. У нас нет объяснения этому открытию, но тот факт, что только 40% первоначально FR-положительных пациентов все еще показывали реакцию на введение жидкости через 2 ч после включения в исследование, подтверждает идею о том, что при проведении интенсивной терапии септического шока статус FR следует периодически снова оценивать [41]. С другой стороны, неясно, почему так много пациентов проявляли FR-отрицательное состояние сразу после начала интенсивной инфузионной терапии. За это может отвечать нагрузка жидкостью до момента поступления в ОИТ, но общий объём введенной жидкости находился в пределах текущих рекомендаций. К сожалению, диастолическая и систолическая функции сердца систематически не оценивались, поэтому мы не можем исключить наличие вызванной сепсисом дисфункции миокарда или даже предыдущей кардиомиопатии.
Наше исследование имеет несколько ограничений. Во-первых, здесь есть ограничения, присущие вторичному анализу, поэтому выводы следует рассматривать только как гипотезу. Во-вторых, применение некоторых методов может быть подвергнуто критике. PPV применялся у одной трети пациентов, что намного больше, чем ожидалось, учитывая многочисленные ограничения этого метода [12]. С другой стороны, для оценки FR у пациентов со спонтанным дыханием PLR-PP использовался чаще, чем PLR-VTI, несмотря на текущие рекомендации [42]. Это также может быть подвергнуто критике, поскольку изменения пульсового давления при проведении теста PLR имеют низкую чувствительность, но хорошую специфичность для оценки FR [9]. Действительно, положительный тест (увеличение PP пр проведенении теста PLR) надежен для обнаружения FR-положительного состояния, но отрицательный тест надежным в этих целях не является. Некоторые центры предпочитают начинать с PLR-PP, который намного быстрее и проще в применении 24/7, особенно в условиях ограниченных ресурсов. В любом случае, тот факт, что соотношение FR-положительных и FR-отрицательных пациентов было относительно сопоставимым, независимо от того, какой тест использовался, имеется тенденция поддержать его применение и в дальнейшем (Дополнительный файл 5). Кроме того, недавнее ретроспективное исследование, в котором приняли участие 491 пациент, показало, что изменения СВ могут быть примерно предсказаны увеличением PLR-PP [43]. В-третьих, наш протокол не требовал расширенного гемодинамического мониторинга, и поэтому отсутствуют данные о сердечном выбросе или ударном объеме. Таким образом, мы признаем, что классификация пациентов по статусу FR может иметь некоторую внутреннюю предвзятость, поскольку это не было подтверждено прямым измерением СВ или эффективным анализом волемического статуса у большинства пациентов. Однако прямые измерения СВ не всегда доступны в клинической практике [43] и это является одним из общих ограничений методов оценки FR. В-четвертых, FR не мог быть определен у 18% пациентов, в основном из-за логистических причин. В-пятых, мы не можем поддержать внешнюю достоверность наших результатов, так как в исследование были включены только центры с уже имеющимся опытом оценки FR. В-шестых, мы не оценивали критерии перегрузки жидкостью. Таким образом, мы не можем гарантировать, что ограничение болюсов жидкости у FR-отрицательных пациентов предотвратило это осложнение. Несмотря на все эти ограничения, вселяет надежду тот факт, что систематическая оценка FR была осуществима, в основном, в государственных больницах в странах со средним уровнем дохода, и, по крайней мере, это позволило безопасно избежать потенциально вредной интенсивной инфузионной терапии у почти трети пациентов с септическим шоком.
Выводы
Систематическая оценка позволила определить состояние реакции на введение жидкости более чем у 80% пациентов с ранним септическим шоком. Болюсы жидкости могут быть остановлены у пациентов, не реагирующих на введение жидкости, без какого-либо негативного влияния на клинически значимые результаты. Наши результаты показывают, что интенсивная инфузионная терапия может быть проведена безопасно с помощью оценки FR у пациентов с септическим шоком.
Список литературы
1. Singer M, Deustchman C, Warren Seymour C, Shankar-Hari M, Annane D, Bauer M, et al. The third international consensus definitions for sepsis and septic shock (Sepsis-3). JAMA. 2016;315:801–10.
2. Rhodes A, Evans L, Alhazzani W, Levy M, Antonelli M, Ferrer R, et al. Surviving Sepsis Campaign: international guidelines for management of sepsis and septic shock: 2016. Crit Care Med. 2017;45:486–552.
3. Malbrain MLNG, Van Regenmortel N, Saugel B, De Tavernier B, Van Gaal PJ, Joannes-Boyau O, et al. Principles of fluid management and stewardship in septic shock: it is time to consider the four D’s and the four phases of fluid therapy. Ann Intensive Care. 2018;8:66.
4. Monnet X, Teboul J-L. My patient has received fluid. How to assess its efficacy and side effects? Ann Intensive Care. 2018;8:54.
5. Silversides JA, Perner A, Malbrain MLNG. Liberal versus restrictive fluid therapy in critically ill patients. Intensive Care Med. 2019;45:1440–2.
6. Boyd JH, Forbes J, Nakada TA, Walley KR, Russell JA. Fluid resuscitation in septic shock: a positive fluid balance and elevated central venous pressure are associated with increased mortality. Crit Care Med. 2011;39:259–65.
7. Bagshaw SM, Brophy PD, Cruz D, Ronco C. Fluid balance as a biomarker:impact of fluid overload on outcome in critically ill patients with acute kidney injury. Crit Care. 2008;12:1–3.
8. Wiedemann PW, Bernard A, et al. Comparison of two fluid-management strategies in acute lung injury. NEJM. 2006;354:2564–75.
9. Monnet X, Marik PE, Teboul JL. Prediction of fluid responsiveness : an update. Ann Intensive Care. 2016;6:111.
10. Michard F, Teboul J-L. Predicting fluid responsiveness in ICU patients. Chest. 2002;121:2000–8.
11. Marik PE, Lemson J. Fluid responsiveness: an evolution of our understanding. Br J Anaesth. 2014;112:617–20.
12. Teboul JL, Monnet X, Chemla D, Michard F. Arterial pulse pressure variation with mechanical ventilation. Am J Respir Crit Care Med. 2019;199:22–31.
13. Monnet X, Osman D, Ridel C, Lamia B, Richard C, Teboul JL. Predicting volume responsiveness by using the end-expiratory occlusion in mechanically ventilated intensive care unit patients. Crit Care Med. 2009;37:951–6.
14. Monnet X, Marik P, Teboul JL. Passive leg raising for predicting fluid responsiveness: a systematic review and meta-analysis. Intensive Care Med. 2016;42:1935–47.
15. Mandeville JC, Colebourn CL. Can transthoracic echocardiography be used to predict fluid responsiveness in the critically ill patient? A systematic review. Crit Care Res Pract. 2012;2012:1–9.
16. Teboul J, Monnet X. Prediction of volume responsiveness in critically ill patients with spontaneous breathing activity. Curr Opin Crit Care. 2008;14: 334–9.
17. Bortolotti P, Colling D, Colas V, Voisin B, Dewavrin F, Poissy J, et al. Respiratory changes of the inferior vena cava diameter predict fluid responsiveness in spontaneously breathing patients with cardiac arrhythmias. Ann Intensive Care. 2018;8:79.
18. Monnet X, Bleibtreu A, Ferré A, Dres M, Gharbi R, Richard C, et al. Passive leg-raising and end-expiratory occlusion tests perform better than pulse pressure variation in patients with low respiratory system compliance. Crit Care Med. 2012;40:152–7.
19. Cecconi M, Hofer C, Teboul JL, Pettila V, Wilkman E, Molnar Z, et al. Fluid challenges in intensive care: the FENICE study: a global inception cohort study. Intensive Care Med. 2015;41:1529–37.
20. Preau S, Dewavrin F, Demaeght V, Chiche A, Voisin B, Minacori F, et al. The use of static and dynamic haemodynamic parameters before volume expansion: a prospective observational study in six French intensive care units. Anaesth Crit Care Pain Med. 2016;35:93–102.
21. Mouncey PR, Osborn TM, Power GS, Harrison DA, Sadique MZ, Grieve RD, et al. Trial of early, goal-directed resuscitation for septic shock. N Engl J Med. 2015;372:1301–11.
22. Yealy DM, Kellum JA, Huang DT, Barnato AE, Weissfeld LA, Pike F, et al. A randomized trial of protocol-based care for early septic shock. N Engl J Med. 2014;370:1683–93.
23. Peake SL, Delaney A, Bailey M, Bellomo R, Cameron PA, Cooper DJ, et al. Goal-directed resuscitation for patients with early septic shock. N Engl J Med. 2014;371:1496–506.
24. Permpikul C, Tongyoo S, Viarasilpa T, Trainarongsakul T, Chakorn T, Udompanturak S. Early use of norepinephrine in septic shock resuscitation (CENSER). A randomized trial. Am J Respir Crit Care Med. 2019;199:1097–105.
25. Corl KA, Prodromou M, Merchant RC, Gareen I, Marks S, Banerjee D, et al. The Restrictive IV Fluid Trial in Severe Sepsis and Septic Shock (RIFTS): A Randomized Pilot Study. Crit Care Med. 2019;47:951–9.
26. Richard JC, Bayle F, Bourdin G, Leray V, Debord S, Delannoy B, et al. Preload dependence indices to titrate volume expansion during septic shock: a randomized controlled trial. Crit Care. 2015;19:1–13.
27. Kuan W, Sen II, BSH L, Jain S, Lu Q, Cheung YB, et al. Emergency department management of sepsis patients: a randomized, goal-oriented, noninvasive sepsis trial. Ann Emerg Med. 2016;67:367–378.e3.
28. Chen C, Kollef MH. Targeted fluid minimization following initial resuscitation in septic shock. Chest. 2015;148:1462–9.
29. Juneja D, Javeri Y, Bajaj P, Gupta C, Arora V, Malhorta N, et al. Use of stroke volume variation to guide fluid therapy in septic shock for prevention of acute kidney injury. Intensive Care Med. 2009;35:S31.
30. Hernandez G, Ospina-Tascon G, Petri Damiani L, Estenssoro E, Dubin A, Hurtado J, et al. Effect of a resuscitation strategy targeting peripheral perfusion status vs serum lactate levels on 28-day mortality among patients with septic shock. The ANDROMEDA-SHOCK randomized clinical trial. JAMA. 2019;321:654–64.
31. Hernández G, Cavalcanti AB, Ospina-Tascón G, Zampieri FG, Dubin A, Hurtado FJ, et al. Early goal-directed therapy using a physiological holistic view: the ANDROMEDA-SHOCK—a randomized controlled trial. Ann Intensive Care. 2018;8:52.
32. Hernández G, Cavalcanti AB, Ospina-Tascón G, Dubin A, Hurtado FJ, Damiani LP, et al. Statistical analysis plan for early goal-directed therapy using a physiological holistic view - the andromeda-shock: a randomized controlled trial. Rev Bras Ter Intensiva. 2018;30:253–63.
33. Marik PE, Cavallazzi R, Vasu T, Hirani A. Dynamic changes in arterial waveform derived variables and fluid responsiveness in mechanically ventilated patients: a systematic review of the literature. Crit Care Med. 2009;37:2642–7.
34. Huang H, Shen Q, Liu Y, Xu H, Fang Y. Value of variation index of inferior vena cava diameter in predicting fluid responsiveness in patients with circulatory shock receiving mechanical ventilation: a systematic review and meta-analysis. Crit Care. 2018;22:1–7.
35. De Backer D, Vincent JL. Should we measure the central venous pressure to guide fluid management? Ten answers to 10 questions. Crit Care. 2018;22:43.
36. Myatra SN, Prabu NR, DIvatia JV, Monnet X, Kulkarni AP, Teboul JL. The changes in pulse pressure variation or stroke volume variation after a “tidal volume challenge” reliably predict fluid responsiveness during low tidal volume ventilation. Crit Care Med. 2017;45:415–21.
37. Self WH, Semler MW, Bellomo R, Steingrub JS, Talmor D, Yealy DM, et al. Liberal versus restrictive intravenous fluid therapy for early septic shock : rationale for a randomized trial. Ann Emerg Med. 2018;72:457–66.
38. Bai X, Yu W, Ji W, Lin Z, Tan S, Duan K, et al. Early versus delayed administration of norepinephrine in patients with septic shock. Crit Care. 2014;18:1–8.
39. Ehrman RR, Gallien JZ, Smith RK, Akers KG, Malik AN, Harrison NE, et al. Resuscitation guided by volume responsiveness does not reduce mortality in sepsis. Crit Care Explor. 2019;1:e0015.
40. Aya HD, Ster IC, Fletcher N, Grounds RM, Rhodes A, Cecconi M. Pharmacodynamic analysis of a fluid challenge. Crit Care Med. 2016;44:880–91.
41. Roger C, Zieleskiewicz L, Demattei C, Lakhal K, Piton G, Louart B, et al. Time course of fluid responsiveness in sepsis : the fluid challenge revisiting ( FCREV ) study. Crit Care. 2019;23:179.
42. Monnet X, Teboul JL. Assessment of fluid responsiveness: recent advances. Curr Opin Crit Care. 2018;24:190–5.
43. Ait-Hamou Z, Teboul JL, Anguel N, Monnet X. How to detect a positive response to a fluid bolus when cardiac output is not measured? Ann Intensive Care. 2019;9:138.
Kattan et al. Critical Care (2020) 24:23